Мельников Ю.Н.
Ликвидация двора (опричнины)
Вопросы истории, 1991, № 11.
[196] – конец страницы.
OCR OlIva.
Основу террористической внутренней политики Ивана Грозного составляло разделение территории, землевладения и сословий феодалов, государственного аппарата и финансов на две части: опричнину (привилегированную часть) и земщину. Опричнина в узком смысле, как привилегированная часть государства, служила главным орудием утверждения самодержавной власти царя. В своем развитии эта политика, начатая в 1565 г., прошла ряд этапов и сохранилась вплоть до смерти Ивана Грозного в 1584 году.
Вопрос о дальнейшей судьбе опричнины до сих пор остается неясным. М. Н. Покровский считал, что она умерла одновременно с кончиной Грозного1). Эта точка зрения не получила развития. Основные усилия историков были направлены на изучение первого этапа опричнины (1565—1572 гг.), когда она существовала под собственным названием. Изучение последнего этапа (с 1576 г.), когда опричнина называлась двором, началось недавно2). По мнению Р. Г. Скрынникова, отмена двора произошла не сразу, а путем постепенного слияния двух чиновных лестниц в единый государев двор. Однако обоснованность такого вывода в плане непосредственной разработки источников была подвергнута сомнению3). Вопрос о ликвидации двора не является частным сюжетом в истории России XVI века. Без уяснения времени и обстоятельств ликвидации двора нельзя в полной мере оценить и значение этого события, и все реформы 80–90-х годов XVI в., которыми ознаменовалось вступление России в новый этап развития.
В источниках нет прямых сведений о ликвидации двора. Некоторый намек имеется в сочинениях Дж. Горсея. В «Торжественной и великолепной коронации» он рассказывает о смене чиновников, судей, военачальников и наместников, об ослаблении налогового гнета, широкой амнистии и т. д. При этом явственно различаются частичные изменения в чиновной лестнице, происшедшие сразу же после смерти Ивана Грозного, и крупные перемены, которые наблюдались после венчания Федора Ивановича на царство. В более поздних «Путешествиях» Горсей также два раза отмечает движение в государственном аппарате — сначала после смерти Грозного, а затем после отъезда английского посла Д. Боуса из Москвы4). Эти сведения можно интерпретировать по-разному. Правомерно предположение, что в обоих сочинениях во втором случае Горсей описывает ликвидацию двора и чистку государственного аппарата от приверженцев опричнины. Не исключено, что это свидетельство лишь о чистке аппарата. Но нельзя согласиться с выводом Скрынникова, который безоговорочно принял второй вариант интерпретации5).
Сведения Горсея могут служить только отправной точкой при решении вопроса о судьбе [196] двора после смерти Грозного. Решение это сопряжено с определенными трудностями. Пока нет возможности восстановить достаточно полно состав земского и опричного двора последних лет правления Грозного6). Нет документальных материалов, которые позволяли бы утверждать, что в течение такого-то времени государев двор стал единым. Самое раннее сведение о едином дворе относится к августу 1585 года. По сокращенному боярскому списку на этот момент значатся члены государева двора, служившие при Иване Грозном и в земщине, и в дворе7). Эти данные допускают вывод Скрынникова о постепенной ликвидации двора, но не могут служить доказательством такого вывода.
Возможен иной путь — изучение дьяческого аппарата в приказах. В истории этого аппарата еще нет полной ясности. Н. П. Лихачев предпринял исследование службы наиболее видных дьяков, руководивших Посольским и Разрядным приказами. Однако он не ставил вопроса о делении приказов на опричные и земские. П. А. Садиков, изучавший финансовые приказы, считал, что в 1580—1584 гг. был единый Большой приход8), но собранные им сведения вызывают сомнения. Выявленные дьяки служили в дворе, и даже приказ их назывался дворовым. Скрынников отметил сведения о функционировании параллельного Большого прихода за те же годы9).
Лишь о казне точно можно сказать, что это было единое учреждение. В последние годы правления Ивана Грозного ею руководили земский казначей П. И. Головин и «дворовой» — Р. В. Алферьев10). Казна занимала особое положение. Там хранились деньги, драгоценности, скипетры, короны. Во время походов царь брал ее с собой, тогда ею ведал «дьяк с казной»11). Пока не удалось обнаружить приказов, которыми руководили дворовые и земские дьяки. Только это можно считать убедительным признаком единого учреждения. Даже Посольский приказ имел некоего двойника в Старице — дворовой резиденции Грозного12).
Наиболее обстоятельные данные об изменениях в составе дьяков можно получить при анализе аппарата Большого прихода. Это был основной финансовый приказ. Его деятельность простиралась почти на всю территорию страны, а главное — затрагивала интересы монастырей, документация которых сохранилась неплохо. Если историю большинства приказов можно писать по годам, то деятельность Большого прихода можно проследить иногда по месяцам и дням. Время объединения дворового и земского Большого прихода определяется с точностью до нескольких дней.
Состав дьяков дворового Большого прихода за 1580—1584 гг. выявлен Садиковым. В то время приказ возглавлял А. Г. Арцыбашев. Вторым дьяком сначала был Т. Волк Федоров, в 1582 г. его сменил С. П. Сумороков. Последнее сведение о службе Арцыбашева и Суморокова в этом приказе относится к ноябрю 1583 года. В феврале 1584 г. упоминается дворовая Двинская четверть, связанная с дворовым Большим приходом и управлявшаяся теми же дьяками13). Арцыбашев руководил этим приказом еще в 1579 году. В разрядах царского похода этого года он записан четвертым среди дьяков «из двора»14), что соответствует положению начальника Большого прихода.
В 1579 г. в качестве дьяка Большого прихода упоминается С. Лихачев. Он служил в земщине, так как записан в земской росписи московской осады 1 июня следующего года. К тому времени Лихачев был выведен из этого приказа, ибо значится по росписи 14-м дьяком, в ноябре 1579 г. он служил уже в Ямском приказе15). В декабре того же года в качестве дьяка Большого прихода упоминается Б. Ксенофонтов16), в росписи московской осады он записан четвертым среди дьяков, что также соответствует положению начальника этого приказа.
Вторым дьяком земского Большого прихода был Л. Рязанцев, который по той же росписи значится 11-м. В феврале 1580 г. он подписал несудимую грамоту Суздальскому Спасо-Евфимьеву монастырю на земли в различных уездах, не подведомственные дворовому Большому приходу. В мае он подписал память о льготах служилым татарам, вышедшую из Большого прихода17). В 1581—1583 гг. Ксенофонтов и Рязанцев подписывают ряд грамот и упоминаются как дьяки одного Большого прихода18). Последнее сведение об этом приказе относится к декабрю 1588 года19).
Итак, в конце правления Ивана Грозного дворовым Большим приходом руководили дьяки Арцыбашев и Сумороков, а земским — Ксенофонтов и Рязанцев. 3 мая 1584 г. Арцыбашев подписал подтверждение тарханной грамоты Троице-Сергиеву монастырю, а Ксенофонтов 4 июня — подтверждение несудимой грамоты Владимирскому Спасскому монастырю20). Эти данные не противоречат сделанному выводу.
После этого картина усложняется. С июня 1584 г. по февраль 1585 г. в грамотах, вышедших из Большого прихода, встречаются приписи Арцыбашева, Ксенофонтова и Ф. П. Дружины Петелина. Столкнувшись с таким странным явлением, Садиков не решился определить состав дьяков в приказе. А. П. Павлов также не нашел ответа на этот вопрос21). Действительно, двум [197] приказам «не хватает» четвертого дьяка. За указанный промежуток времени Арцыбашев, Ксенофонтов и Петелин подписали и подтвердили свыше 70 грамот. Невероятно, чтобы из такого количества грамот случайно не сохранилось хотя бы одной с приписью четвертого дьяка, если бы он был. Но и для единого приказа один дьяк — «лишний». Противоречие устраняется, если все сведения о дьяках расположить в хронологической последовательности. При этом достаточно использовать методику анализа и синтеза источников, разработанную Садиковым.
С 12 июня по 25 июля 1584 г. Арцыбашев подписал подтверждения более 30 льготных грамот различным монастырям22). В тот же период Петелин подписал подтверждения еще нескольких грамот23). Подтверждения подписывали дьяки Большого прихода. Рязанцев и Сумороков в это время служили уже по другим ведомствам. 5 июля первый был на городовой службе в Новгороде, а второй — в Московской судной палате24). О деятельности Ксенофонтова сведений нет. 12 июня началось массовое подтверждение льготных грамот. По далеко не полным данным в июне были подтверждены 33 грамоты, в июле — 7, в августе — 2, в сентябре — 6 25). В этой трудоемкой операции, особенно в июне, должны были участвовать все дьяки Большого прихода. Поэтому можно отвергнуть предположение, что приписи Ксенофонтова случайно не сохранились. Значит, в этот период было только два дьяка Большого прихода: Арцыбашев и Петелин.
С 10 августа по 4 ноября 1584 г. основную массу подтверждений подписал Петелин. Его приписи имеются и на грамотах «с прочетом», которые касались уездов, не подведомственных четвертям26), следовательно, входивших в сферу деятельности Большого прихода. Значит Петелин продолжал служить в этом приказе. Две грамоты от 14 и 16 сентября подписаны Ксенофонтовым27). Подобные грамоты исходили также из Большого прихода. Арцыбашев в это время служил крестовым дьяком. Около 17 ноября он дал от имени царя старцу Антониева-Сийского монастыря «на просфиры»28). И в этот период было также два дьяка Большого прихода: Петелин и Ксенофонтов.
Затем положение вновь меняется. Петелин в составе посольства выезжает в Речь Посполитую. Посольство покинуло Москву 22 ноября 1584 г. и возвратилось 4 апреля 1585 года29). С 28 ноября 1584 г. по 28 февраля 1585 г. основную массу грамот, вышедших из Большого прихода, подписывает Ксенофонтов. В одной из них он прямо называется дьяком этого приказа30). Арцыбашевым 2 января 1585 г. подписана одна грамота31). И в этот период было, следовательно, только два дьяка Большого прихода: Ксенофонтов и Арцыбашев. Далее в составе дьяков происходит новое изменение. Петелин возвращается из Речи Посполитой продолжает свою деятельность в приказе. За 15 июня — 28 августа 1585 г. им подписана основная масса грамот32). О службе Арцыбашева и Ксенофонтова сведений нет. 20 сентября новый дьяк, Н. Я. Румяный, подписал подтверждение жалованной грамоты33). С этого момента дьяками Большого прихода длительное время были Петелин и Румяный.
Итак, в каждый отдельный отрезок времени за июнь 1584 г. — февраль 1585 г. в документах Большого прихода упоминаются только два дьяка, хотя в целом — три. Значит, существовал единый приказ, в котором просто менялись дьяки. Частая смена дьяков была характерна для России XVI века34). В данный период замены были особенно частыми, поскольку Петелин уезжал за границу. Свое влияние оказал и процесс «утряски» дьяческого аппарат управления после венчания нового царя. Данный вывод подтверждает и тот факт, что из пары дьяков один всегда подписывал основную массу документов. Ставить припись было прерогативой начальника приказа. Второй дьяк подписывал грамоты в редких случаях.
Из приведенных сведений видно, что с июня 1584 г. по февраль 1585 г. первыми дьяками приказа последовательно были Арцыбашев, Петелин и Ксенофонтов. После этого начальником Большого прихода надолго стал Петелин. Отсюда следует, что единый Большой приход существовал уже в июне 1584 года. Он возник в промежутке между 4 июня (последняя припись Ксенофонтова) и 14 июня (первая запись Петелина). Но можно считать, что объединение земского и дворового приказов произошло до 12 июня, когда началось массовое подтверждение льготных грамот.
Таким образом, сведения Горсея о массовой и единовременной смене чиновников, судей, военачальников и наместников после 31 мая согласуются с данными об объединении земского и дворового Большого прихода 5–11 июня. В новейших сводных данных о дьяках других приказов отсутствуют сведения о существовании параллельных земских и дворовых ведомств после мая 1584 года35). Значит, слияние земщины и двора было единовременным и затронуло сразу всю систему управления.
Ликвидация двора представляется следующим образом. 2 апреля 1584 г. бывший фаворит Ивана Грозного Б. Я. Бельский поднял мятеж и пытался принудить наследника престола [198] Федора Ивановича сохранить двор, но эта попытка сорвалась. На следующий день Бельские и Нагие были высланы из Москвы36). В итоге сложились предпосылки для ликвидации двора. 24 апреля в Москве состоялось совещание знати. Ряд историков определил его как Земский собор. По мнению других, это было совместное заседание Боярской думы и Освященного (церковного) собора. Совещание решало вопрос о коренных преобразованиях в управлении страной37). Логично предположить, что именно тогда и было принято принципиальное решение о ликвидации двора. Подготовка соответствующего акта проходила в острой борьбе.
20 мая был сменен состав Московской судной палаты, где уже более месяца разбирался иск дворянина Т. Д. Шиловского против видного дворового дьяка А. В. Шерефединова. В разбирательстве иска наступил перелом, Шерефединов проиграл дело и был назначен на службу в провинцию38). Позиции двора быстро ослаблялись. 24 мая малолетний царевич Дмитрий Иванович вместе с матерью М. Ф. Нагой был отправлен в Углич на удельное княжение, а фактически — в ссылку39). Экстраординарность этой меры можно объяснить стремлением не допустить консолидации Нагих, Бельских и других сторонников опричнины.
Только после венчания Федора Ивановича на царство 31 мая появилась возможность ликвидировать двор от имени верховной власти. И реформа началась без промедления. Конечно, фактическое слияние государственных учреждений (что и отразилось в составе дьяков Большого двора) потребовало некоторого времени. Освобождавшихся должностных лиц нужно было куда-то пристраивать. Однако это не было длительное, постепенное слияние двух чиновных лестниц, как считает Скрынников. Ликвидация двора означала переломный момент в истории России и открыла серию реформ.
Как известно, с 70-х годов XVI в. нарастало вызванное опричниной и Ливонской войной хозяйственное разорение страны, запустение центральных и северо-западных уездов из-за бегства крестьян и горожан на окраины. Власть утрачивала контроль на местах, существенно сократилась численность войска. В середине 80-х годов XVI в. в селах и городах центральных и северо-западных уездов большинство дворов пустовало. В 1581 г. произошли волнения новгородского дворянства, в 1582 г. — посадских людей в Москве40); тогда же началось восстание марийцев. В 1583 г. наступил некоторый спад классовых противоречий, продолжалось только марийское восстание. Однако в апреле 1584 г. в Москве восстали посадские люди, к которым присоединилась часть дворян.
В 1584 г. социальный кризис достиг апогея. Московское восстание привело к падению руководителей двора, после чего наметилась медленная стабилизация. В 1586 г. было подавлено восстание марийцев, безрезультатно завершились волнения в Москве. В дальнейшем до конца века выступления такого рода были менее интенсивными (волнения в Ливнах 1588 г., восстание в Угличе 1591 г.).
Кризис охватил и сферу духовных отношений. За первую половину 80-х годов XVI в. в России не было создано ни одного значительного памятника искусства. Шатровый стиль архитектуры переживал этап схематизации украшений. «История о великом князе Московском» — одно из лучших сочинений XVI в. — была написана А. М. Курбским в 1581—1583 гг.41) в эмиграции. Серьезным ударом по идеологии самодержавия оказалась «ересь» ростовского митрополита Давида во время религиозного диспута 1582 года. Верхом нравственного падения стало сватовство в 1583—1584 гг. женатого царя к английской принцессе.
Правящие круги и до 1584 г. пытались найти выход из кризиса, однако изменения в политике имели ограниченный характер. Началось описание земель в северо-западных уездах, монастырям запрещалось приобретать земли у обедневших светских феодалов, частично проведена была политическая амнистия, заключены мирные договоры с Речью Посполитой и Швецией. На этом фоне явной авантюрой выглядела попытка Ивана Грозного жениться на принцессе Мэри Гастингс, чтобы скрепить военно-политический союз с Англией. Но главное — продолжал существовать двор — это орудие террористической политики, позволявшее сохранять прежний режим власти.
Таким образом, к 1584 г. в России назрел кризис экономических, социальных, культурных и политических структур. Основное экономическое противоречие конца опричного этапа развития — невозможность преодолеть хозяйственное разорение при стихийном нарушении крестьянского выхода (своз и бегство). В политической сфере это противоречие было осознано как невозможность управлять страной при сохранении двора. В период от апрельского восстания в Москве до ликвидации двора в июне 1584 г. причина и следствие поменялись местами. Московское восстание, отстранение от власти руководителей двора и его ликвидация создали необходимые условия для коренных изменений во всех сферах общественных отношений. Последовавшие за этим реформы юридически оформили переход страны к новому этапу развития. Ликвидация двора — один из важнейших моментов этого перехода. [199]
Мельников Юрий Николаевич – кандидат исторических наук, и.о. доцента Ульяновского педагогического института.
1) ПОКРОВСКИЙ М. Н. Избранные произведения. Кн. 1. М. 1965, с. 331.
2) ЗИМИН А. А. В канун грозных потрясений. М. 1986; СКРЫННИКОВ Р. Г. Россия после опричнины. Л. 1975.
3) СКРЫННИКОВ Р. Г. Россия накануне «Смутного времени». М. 1980, с. 40-47; История СССР, 1982, № 3, с. 192 (рецензия И. П. Шаскольского на эту книгу).
4) ГОРСЕЙ Дж. Записки о России. XVI — начало XVII в. М. 1990, с. 87-90, 141-143, 147-148.
5) СКРЫННИКОВ Р. Г. Россия накануне «Смутного времени», с. 17-18.
6) См.: МОРДОВИНА С. П., СТАНИСЛАВСКИЙ А. Л. Состав особого двора Ивана IV в период «великого княжения» Симеона Бекбулатовича. — Археографический ежегодник (АЕ) за 1976 год. М. 1977; СТАНИСЛАВСКИЙ А. Л. Опыт изучения боярских списков конца XVI — начала XVII в. — История СССР, 1971, № 4, с. 97-100, 102-110.
7) Боярские списки последней четверти XVI — начала XVII в. и роспись русского войска 1604 г. Ч. 1. М. 1979, с. 270-272 (см. СКРЫННИКОВ Р. Г. Россия после опричнины, с. 104-105).
8) ЛИХАЧЕВ Н. П. Разрядные дьяки XVI века. СПб. 1888, с. 478-494, 554-555; его же. Библиотека и архив московских государей в XVI столетии. СПб. 1894, с. 116-125, 131-132; САДИКОВ П. А. Очерки по истории опричнины. М.-Л. 1950, с. 290-294, 350-354.
9) СКРЫННИКОВ Р. Г. Россия после опричнины, с. 65.
10) См. там же, с. 105.
11) ФЛЕТЧЕР Д. О государстве Русском. СПб. 1905, с. 47; Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки СССР им. В. И. Ленина (РО ГБЛ), ф. 79, д. 16, лл. 40 об., 66 об.
12) Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА) СССР, ф. 78, оп. 2, 1581 г., д. 1; ЛИХАЧЕВ Н. П. Дело о приезде папского посла Антония Поссевина. — Летопись занятий Археографической комиссии, 1903, вып. 2, с. 44-46.
13) САДИКОВ П. А. Ук. соч., с. 190-294.
14) Разрядная книга 1475—1598 гг. М. 1966, с. 292, 295.
15) Акты археографической экспедиции (ААЭ). Т. 1. СПб. 1836, № 300; Разрядная книга, с. 301; ЦГАДА СССР, ф. 79, оп. 2, 1579 г., д. 1, лл. 1, 16,18, 29, 38; Исторические акты Ярославского Спасского монастыря. Т. 1. М. 1896, № 49.
16) РО ГБЛ, ф. 303, д. 52, л. 49; д. 527, л. 448 об.
17) РО ГБЛ, ф. 28, д. 162, л. 1; ЦГАДА СССР, ф. 1203, оп. 2, д. 1.
18) ААЭ. Т. 1, № 309; Акты юридические (АЮ). СПб. 1838, № 211; КАШТАНОВ С. М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века (продолжение). — АЕ за 1960 год. М. 1962, с. 199, № 1134; Собрание грамот Коллегии экономии (СГКЭ). Т. 2. Л. 1929, № 139; РО ГБЛ, ф. 303, д. 527, л. 336-336об.
19) Акты феодального землевладения и хозяйства (АФЗХ). Ч. 2. М. 1956, № 373.
20) СГКЭ. Т. 1. Пг. 1922, № 220а; РО ГБЛ, ф. 303, д. 52, л. 49.
21) САДИКОВ П. А. Ук. соч., с. 396, прим. 1; ПАВЛОВ А. П. Приказы и приказная бюрократия (1584—1605 гг.). — Исторические записки. Т. 116. М. 1988, с. 189.
22) Акты исторические (АИ). Т. 1. СПб. 1846, № 111, 125, 200; АМВРОСИЙ. История российской иерархии. Ч. 3. М. 1811, с. 480, 712, 720; БЕЛОЦЕРКОВСКИЙ Г. М. Тула и Тульский уезд в XVI и XVII веках. Киев. 1915, с. 50; Дополнения к актам историческим (ДАИ). Т. 1. СПб. 1846, № 26; ДОСИФЕЙ. Географическое, историческое и статистическое описание Соловецкого монастыря и других подведомственных сей обители монастырей. Ч. 3. М. 1853, отд. 1, № 7; Исторические акты Ярославского Спасского монастыря, № 23; КАШТАНОВ С. М., НАЗАРОВ В. Д., ФЛОРЯ Б. Н, Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Часть 3. — АЕ за 1966 г. М. 1968, с. 222, № 1-236; с. 223, № 1-241; с. 246. № 1-457; с. 247, № 1-469; КУЧКИН В. А. Жалованная тарханно-несудимая грамота Ивана IV от 3 августа 1538 г. епископу коломенскому и каширскому Вассиану на две слободки в г. Коломне. — АЕ за 1959 г. М. 1960, с. 343; ЛЕОНИД. Систематическое описание славяно-российских рукописей собрания графа А. С. Уварова. Ч. 3. М. 1894, № 2; РОЖДЕСТВЕНСКИЙ В. А. Историческое описание Серпуховского Владычного монастыря. М. 1866, с. 118-125; САДИКОВ П. А. Из истории опричнины XVI в. — Исторический архив, 1940, т. 3, №№ 1, 2, 19, 20, 72, 73; ШУМАКОВ С. А. Обзор «Грамот Коллегии экономии». Вып. 4. М. 1917, № 579; РО ГБЛ, ф. 28, № 1/130; Государственный исторический музей, отдел письменных источников (ГИМ ОПИ), ф. Симонов монастырь, д. 58, лл. 250-253об., 406-408об.; Отдел рукописей Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (ОР ГПБ). Собрание актов и грамот, № 133; Ленинградское отделение Института истории СССР АН СССР (ЛОИИ), ф. 107, оп. 1, д. 17; ф. 115, оп. 1, д. 41, л. 6об.; ф. 174, оп. 1, д. 161; ф. 260, оп. 1, д. 740; ЦГАДА СССР, ф. 281, Владимир, № 65/1842; Галич, № 34/3364; ф. 1203, оп. 1, д. 1, л. 429. [200]
23) ДАИ. Т. 1, № 46; ДОСИФЕЙ. Ук. соч., №№ 4, 5; Материалы по истории Карелии XII—XVI вв. Петрозаводск. 1941, № 69; САДИКОВ П. А. Из истории опричнины, № 7.
24) ЛИХАЧЕВ Н. П. Сборник актов, собранных в библиотеках и архивах. СПб. 1895, с. 271; ШАПОШНИКОВ Н. В. Исторический сборник «Нeraldicа». Т. 1. СПб. 1900, с. 20-23.
25) Ср.: СКРЫННИКОВ Р. Г. Россия накануне «Смутного времени», с. 26.
26) АМВРОСИЙ. Ук. соч., с. 143, 146; АФЗХ. Ч. 3. М. 1956, разд. 1, № 12; дополн., № 2; ГОЙДУКОВ Г. Краткое описание Новгородского третьеклассного мужского Клопского Троицкого монастыря. М. 1815, с. 10-15, 19-22; ДОСИФЕЙ. Ук. соч., № 13; Описание актов собрания графа А. С. Уварова. Акты исторические. М. 1905, отд. 1, № 58; Псковские губернские ведомости, 1843, № 49, часть неофиц.; .№ 51; САДИКОВ П. А. Очерки, с. 296, прим. 1; РО ГБЛ, ф. 256, д. 53, лл. 10-13,14-17об.; ОР ГПБ, Собрание актов и грамот, № 197.
27) РО ГБЛ, ф. 303, д. 527, лл. 483-484; ЦГАДА СССР, ф. 281, Переславль-Залесский, № 284/9008.
28) ЛОИИ, ф. 5, оп. 2, д. 1,л. 138.
29) ЦГАДА СССР, ф. 79, оп. 1, д. 15, лл. 372об., 380об., 493об., 690об.
30) ААЭ. Т. 1, № 300; Акты, относящиеся до гражданской расправы Древней России (АГР). Т. 1. Киев. 1860, № 42, с. 44; АИ. Т. 1, № 213; АФЗХ. Ч. 3, разд. 1, № 7; дополн., № 3; Владимирские епархиальные ведомости, 1848, № 6, часть неофиц.; № 14, с. 22; ДАИ. Т. 1, № 48, стб. 70; № 114, стб. 199-200; КАШТАНОВ С. М., НАЗАРОВ В. Д., ФЛОРЯ Б. Н. Ук. соч., с. 223, № 1-240; Описание актов, № 57, 62; Русская историческая библиотека (РИБ). Т. 32. СПб. 1915, № 129, стб. 223; № 130, стб. 226; ШУМАКОВ С. А. Ук. соч. Вып. 2. М. 1900, № 303; вып. 4, № 658; РО ГБЛ, ф. 256, д. 53, л. 38об.; ф. 303, д. 527, л. 484.
31) Исторические акты Ярославского Спасского монастыря, № 56.
32) АФЗХ. Ч. 2, № 380; АМВРОСИЙ. Ук. соч. Ч. 4. М. 1818, с. 715; ДАИ. Т. 1, № 122; САДИКОВ П. А. Из истории опричнины, с. 197; Описание актов, № 64; Описание Великоустюжского Успенского собора, составленное Н. Румовским. Вологда. 1862, с. 70; РО ГБЛ, ф. 28, д. 78.
33) РО ГБЛ, ф. 256, д. 54, л.27об.
34) ФЛЕТЧЕР Д. Ук. соч., с. 38.
35) ЗИМИН А. А. В канун грозных потрясений, с. 195-199; ПАВЛОВ А. П. Ук. соч., с. 190-198, 201.
36) Scriptores rerum polonicarum. Т. 8. Сracoviае. 1885, р, 174-176; ЦГАДА СССР, ф. 79, оп. 1, д. 15. л. 33-33об., 37, 38 (ср. СКРЫННИКОВ Р. Г. Россия накануне «Смутного времени», с. 14: дата прочитана неверно); Разрядная книга, с. 341 (дата разряда), с. 348-349.
37) ГОРСЕЙ Д. Ук. соч., с. 110. ЗИМИН А. А. В канун грозных потрясений, с. 117-119; ПАВЛЕНКО Н. И. К истории земских соборов XVI в. — Вопросы истории, 1968, № 5, с. 101-104; СКРЫННИКОВ Р. Г. Россия накануне «Смутного времени», с. 14-16; ТИХОМИРОВ М. Н. Сословно-представительные учреждения (земские соборы) в России XVI века. — Вопросы истории, 1959, № 5, с. 17-19; ЧЕРЕПНИН Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI—XVII вв. М. 1978, с. 125-129.
38) ЛИХАЧЕВ Н. П. Сборник актов, с. 245, 251, 257-258, 265, 269; Разрядная книга, с. 295.
39) Материалы для истории, археологии и статистики города Москвы. Ч. 1. М. 1884, стб. 1203-1204; ЯКОВЛЕВА О. А. К истории московских волнений 1584 г. — Записки Мордовского научно-исследовательского института истории, языка и литературы, 1947, т. 9.
40) ГЕЙДЕНШТЕЙН Р. Записки о Московской войне (1578—1582). СПб. 1889, с. 183; Пинежский летописец XVII в. В кн.: Рукописное наследие древней Руси. Л. 1972, с. 77-78.
41) ЕЛИСЕЕВ С. А. О времени создания А. М. Курбским «Истории о великом князе Московском». — История СССР, 1984, № 3, с. 151-154.
|
