Культура и религия восточных славян VI – IX вв.

 

 

        История русской культуры уходит своими корнями в глубокую древность - к праславянам, или сколотам (от «коло» - колесо, олицетворяющее солнце, круг), предкам восточных славян индо­европейского происхождения, которые жили к востоку от Одера в бассейнах рек Вислы и Днепра и считали себя потомками солн­цa. Древнегреческий историк Геродот (V в. до н.э.) называл их «скифами-пахарями» И «скифами-земледельцами» или «эллинизи­рованными скифами» в отличие от скифов-кочевников. Римский историк Тацит (1 - 11 вв. н.э.) относил праславян к оседлым евро­пейским народам, которые в отличие от сарматов, «живущих В ки­битке и на лошади», «и дома строят, и щиты носят, и сражаются пешими». Земли «скифов-пахарей» отделялись от «земли незнае­мой» (степи) древними укреплениями («змиевыми валами»). Пра­славяне унаследовали от своих ближайших соседей похоронный обряд, геометрический орнамент и ритуальные изображения, использовавшиеся впоследствии в русской народной вышивке, обе­реги, фибулы (застежки для плаща), скифские терракоты.

В эпоху Великого переселения народов восточные славяне ­анты расселились на территории от северо-восточного склона Карпат до Дона. Из исторических документов V - VII вв. извест­но о существовании объединения, возглавленного вождем Божем. Византийский историк Прокопий Кесарийский в книге «Готская война» отметил, что славяне-анты «не управляются одним чело­веком, но издревле живут в народоправстве ... », «они очень высо­кого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них не очень белый или золотистый и не совсем темный, они - русые», «боль­шинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают. Они почитают и реки, и нимф, и всяких других демонов, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв про изводят и гадания».

Византийский автор Псевдо-Маврикий в трактате «Стратеги­кон» отмечал храбрость и выносливость восточных славян, легко переносивших «жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище», их любовь к свободе, гостеприимство, «скромность их женщин», не считавших «пребывание во вдовстве за жизнь». Он подробно опи­сал военную тактику славян-антов в сражениях с готами и роме­ями (византийцами)[1].

По свидетельству историка готов Иордана (VI в. н. э.), кото­рый выделял среди восточных славян антов, венетов (венедов) и склавинов, у них была частная собственность, существовало раб­ство, они плавали на моноксилах (однодеревках) до Константино­поля и Солуни, поклонялись языческим богам.

Самым архаическим богом, восходившим к индоевропейскому божеству неба и земли и распоряжавшимся стихиями, был Род (отсюда: родина, природа, родить, урожай), местом культа кото­рого был древний славянский город на реке Рось - Родень. Род также олицетворял мужское начало, оплодотворявшее землю. Во­площением женского начала были земледельческие рожаницы, обеспечивавшие урожаи запасом небесной влаги. Наиболее почи­таемыми рожаницами были Лада и Лель - покровительницы люб­ви, брака, в честь которых исполнялись весенне-летние обряды.

Такой же древней была вера в упырей, мертвецов. Славяне­-язычники клали им ритуальную жертву (требу), чтобы смягчить их гнев и отвратить от себя угрозу несчастья. Самыми древними культовыми изображениями, встречающимися на ритуальных сосудах (чарах), были знаки воды (волнистая линия), солнца (колесо с шестью спицами), земли, поля (прямоугольник из деся­ти квадратов с кружками в каждом из них). По предположению Б. А. Рыбакова, квадратики изображали дни и числа важнейших языческих празднеств; кресты-крыжи с двумя линиями по бокам символизировали сноп, положенный для молотьбы[2].

К индоевропейским традициям восходят представления вос­точных славян о числовой символике и о животном мире. Кроме математического значения, многие числа имели собственный лек­cичecкий смысл. К таким числам относятся три, четыре, девять, двенадцать. Три раза в год славяне возжигали священный «живой» огонь: в конце декабря до конца зимних Святок, в конце марта и на праздник Ивана Купалы. В курганах были обнаружены трех­ручные миски (так, на сосудах из Приднепровья изображены три человеческие руки, поднятые вверх). При изготовлении ритуаль­ного новогоднего хлеба три женщины трижды поднимали кваш­ню к небу, а свадебный поезд трижды объезжал дуб.

С числом четыре было связано представление древних славян о четырех сторонах света, четырех временах года, поэтому у язы­ческих славянских идолов было четыре грани с четырьмя лицами, смотрящими на все четыре стороны и оберегающими от зла. Язы­ческие праздники были связаны с четырьмя солнечными фазами.

Магический смысл числа девять выразился в том, что в жерт­веннике-печи было девять углублений, ритуальная жертвенная каша варилась из девяти наименований растений. С магией числа связана и сказочная формула: «за тридевять земель, в три­десятом царстве».

Числовой принцип был положен в основу ритуального празд­нования Нового года: двенадцать старцев руководили ритуалом, гадали по двенадцати снопам о будущем урожае. Для подблюдеч­ного гадания приносили воду из двенадцати колодцев. Священ­ный огонь горел двенадцать дней. В сосуды для священной воды опускали двенадцать золотых колец.

  С животными и птицами был связан обряд жертвоприноше­ний. Византийский император Константин VII Багрянородный отмечал, что обычной жертвой славян были хлеб и мясо. Чаще все­го в дар божеству приносились куры, петухи, кони. Петух, по представлению древних, был связан с солнцем и с божествами ут­ренней зари. Его приносили в жертву, чтобы умилостивить гуменника-овинника, в ведении которого находился огонь под овином. Черный петух символизировал подземное царство. Его зарывали живым в землю или держали при водяных мельницах, чтобы смяг­чить водяного, олицетворявшего водную стихию.

            Кони были принадлежностью богов-громовержцев: полуконь (Полкан)[3], восходивший, вероятно, к древнегреческому кентавру, охранял солнечные стада Световида. Изображения коней украша­ли прялки, убрусы, верх деревянного дома («кнес» - конек). Де­ревянные фигурки коней ставились над дверью, над окном, у пе­чи в качестве оберегов. Конь, коза, корова относились к живот­ным, воплощавшим плодородие. Козел олицетворял плодовитость.

Из лесных зверей наиболее почитаемым бьш медведь, хозяин леса, гор, покровитель охоты. Восточные славяне старались задоб­рить медведя, и на Масленицу (комоедицу), когда зверь просыпал­ся, они несли первый блин, олицетворявший солнце, комам ­медведям ( «первый блин комам»). Волк и заяц воплощали злое на­чало. Неслучайно у Ящера (Ящура), хозяина нижнего, подземного мира, было волчье ухо и разинутая пасть, глотавшая вечернее за­ходящее солнце. Существовало также представление, что волки съедают луну или солнце при затмении. Заяц считался охраните­лем Кощея. Чтобы умилостивить зверька, на ритуальных браслетах рядом с зайцами помещали чаши для священного питья.

Важную роль в восточнославянских ритуалах играли птицы, «открывающие» весну. Птиц выпускали на волю и пекли «жаво­ронков» из теста - ритуальное печенье. Согласно воззрениям древних славян, жаворонок был первой птицей, прилетавшей из Вырия - рая и подхватывавшей душу сожженного. День прилета жаворонков (9 марта) считался днем поминовения предков. В от­личие от жаворонка ворон был птицей, приносившей несчастье.

В календаре древних славян два праздника связывались со змеями, символизировавшими небесные грозовые тучи и циклич­ность полевых работ (26 марта, когда змея выползает из-под зем­ли, и 14 сентября, когда она уходит под землю). Изображения змей украшали древние сосуды с водой, что, по представлениям славян, помогало вымаливать дождь. Змеи стерегли преисподнюю, охраняли несметные клады, живую и мертвую воду.

В процессе эволюции восточнославянских мифологических представлений Род и рожаницы получили различные имена и ста­ли выполнять разные функции. Ряд ученых предполагают, что сла­вянам была близка идея триединого бога - Триглава, ипостасями которого были бог огня Сварог и Сварожичи, жившие в заморской райской стране Вырий, Стрибог - покровитель ветров, и Перун ­бог грома и грозы, который с расселением славян и появлением военной демократии стал покровителем военной дружины и ее предводителя - князя. Главное оружие Перуна - камни, стрелы и топоры - являлись основными предметами языческого культа. Первоначально Перуна изображали в образе всадника на коне или на колеснице, поражающего змеевидного врага. Мифы и ритуалы, связанные с Перуном, соотносились с дубами, дубовыми рощами и возвышенностями, где ставились идолы божества.

Перун приурочивался к четырём частям света, отсюда и название четверга как «дня Перуна», отмеченного в языческом календаре «громовым» знаком – колесом с шестью спицами, якобы предохранявшими от ударов молнии. В жертву Перуну приносились не только животные, но и люди. В многочисленную свиту божества входили Гром, Молния, эмеи, богатыри – волоты, калинники Карачун, Морозко, Трескунец.

   С течением времени более разветвленной стала группа бо­жеств, связанных с плодородием: покровитель домашних живот­ных, бог богатства Велес (Волос), в дар которому приносили не­сколько несжатых стеблей хлебных злаков «Велесу на бородку»), ассоциировался также с обрядовыми песнями и поэзией; вопло­щению плодородия Спорышу плели венки, варили «братское» пиво, откусывали первые колосья зубами; многочисленные берегини, изображаемые в виде женщин с поднятыми к небу (солнцу) руками, охраняли природу, человека и его жилище. Од­ним из древнейших божеств-берегинь был Чур (от «щур», «пра­щур»), покровитель предков, освящавший право собственности, охранявший оседлость человека на земле. Память о нем сохрани­лась в словах «очерчивать», «черт», в поговорках типа «чур мое». Впоследствии берегини превратились в домовых, пущевиков с зе­леными волосами, леших, в хранителей рода и домашнего очага (малого Перунова огня) - дедов, русалок с женским лицом и рыбьим туловищем. Обряд почитания дедов совершался весной или осенью. В жертву им приносилась пища, им посвящались первый стакан или первая ложка, содержимое которых выливали под стол или ставили за окно, откуда влетали «меньшие» деды, «большие» входили через дверь.

            Ярила (Ярило), божество весеннего плодородия у восточных славян, позднее ассоциировался с Юрием, отмыкавшим небо и землю. Подателями земных благ были Даждьбог, считавшийся внуком Сварога, покровителем восточнославянского племени русов - «даждьбожьих внуков», Белобог (Белбог), в древних скульптурах представал с куском железа в правой руке, и Макошь (Мокошь)[4]. Б. А. Рыбаков связывает Даждьбога с древними мифами о потомках солнца - сколотах[5]. В честь Белобога как верши­тeля правосудия устраивались пиры и игры. Б. А. Рыбаков, исследовавший этимологию имени богини Макошь ( «Ма» - индоевропейское «Великая богиня», «кошт» - корзина, плетеный совок для снопов), называет ее «матерью хорошего урожая», «матерью счастья», причастной к плодородию[6].

 Злое начало, вредившее человеку, воплощалось в Баннике, духе бани, который пугал моющихся; в Чернобоге, облаченном в броню, и в его помощнике Вие, насыщателе ночных кошмаров и привидений, смертоносный взгляд которого приводил человека к гибели; в злом духе дома Кикиморе, звуки прядения которой предвещали беду; в божествах подземного царства Кощее (от «КОШЬ», «кошт» - кость), связанном с сезонной смертью всей природы и символизировавшем окостенение, оцепенение от холода, и хозяине нижнего мира Ящуре; в женском враждебном начале Среде, которая наказывала тех, кто работал в среду; в воитель­нице и похитительнице детей Бабе Яге, образ которой восходит к древней хозяйке зверей и мира мертвых («Яга» - трансформиро­ванное «Яшка», «Ящур»).

Славяне верили, что причиной смерти человека является на­вья косточка. Первоначально с Навью - воплощением смерти бы­ло связано представление о погребальной ладье, на которой плы­вут в царство мертвых. День поминовения умерших назывался на­вьим днем. Богиней, олицетворявшей смерть, была Марена.

Сожжение мертвых у восточных славян символизировало сли­яние душ предков с божеством: с дымом костра душа покойника улетала в небо (в «арье»). Вместе с покойником сжигали домаш­них и диких животных и птиц. Прах умершего хоронили в горш­ке для еды как напоминание о первых плодах, о празднике бла­гополучия. Основными фазами погребальной церемонии было со­оружение столпа-домовины, принесение жертв, насыпка кургана на половинную высоту и перенесение на курган доспехов и ору­жия погребенного для совершения тризны. Заканчивался обряд установкой столба на вершине кургана и состязаниями (тризной) в честь умершего. Трупосожжение у ряда славянских племен су­ществовало вплоть до ХI - II вв[7]., о чем свидетельствует описа­ние погребального обряда в «Повести временных лет». По старо­му языческому обычаю, бытовавшему у ряда восточнославянских племен, покойника выносили из проема в стене, который тотчас же тщательно заделывался, чтобы деды не навредили живым, и в любое время года несли на погребение в санях. Из летописных источников известно, что подобным образом был похоронен Вла­димир I  (начало ХI в.). С погребальным обрядом были связаны Карна, образ печали, причитания по покойному, и Жля - обо­значение плача и горя.

Славяне-язычники ставили своим богам изваяния (идолы, ис­туканы, кумиры), которым они поклонялись как божествам. Ка­менные идолы возвышались на торговых путях, в священных ро­щах, на горах или на холмах. Идолов-домовых помещали на уг­ловых полочках в красном углу. Маленькие идолы, изготовленные из дерева, являлись неотъемлемой принадлежностью свадебного обряда. Как правило, в языческом святилище позади главного идола бьmи воткнуты в землю длинные жерди, на которых разме­щались головы жертвенных животных. Ранние языческие святи­лища представляли собой круговую постройку с глиняным жерт­венником (капищем) в виде большого блюда, лежавшего на зем­ле или на специальном помосте. Кровлю поддерживали врытые по углам столбы. Круглая площадка была окружена двумя кольцами земляных валов геометрически правильной формы, обложенных глиной и обожженных. Под кровлей находился идол, вокруг которого стояли столбы в виде человеческих фигур.

Исполнением культовых действий занимались различные язы­ческие жрецы: волхвы, ведуны, облакопрогонители, потворники, кощунники, чаровники, хранильники и др. Среди них были и женщины-волхвы. Они знали все языческие обряды, заговоры, ри- туальные песни, календарные сроки магических действий, целеб­ные свойства различных растений и т. д. Кощунники исполняли мифы - кощуны во время поминок по умершему, сопровождая ая их ритуальными жестами и телодвижениями.

            Жрецы[8] были главными «режиссерами» языческих праздни­ков - «событий», соответствовавших четырем солнечным фазам: на зимнее солнцестояние отмечались Святки (25 декабря - 8 ян­варя), на весеннее равноденствие - Масленица (24-25 марта), на летнее солнцестояние праздновался Купала (23-29 июня), осен­нее равноденствие приурочивалось к празднику урожая (8 сентя­бря). Воплощением новогоднего цикла празднеств бьm Коляда (Коляда - уменьшительно-ласкательное от «КОЛО» - солнце, мла­денец). Чествование его сопровождалось колмованием - испол­нением величальных рождественских песен-колядок, содержавших пожелание благополучия дому, требование подарков. Участники праздника рядились в животных, олицетворявших плодородие, га­дали, сжигали дубовую колоду (дуб - священное дерево Перуна), в которую втыкались кабаньи клыки, устраивали ритуальный пир с обязательным блюдом - поросенком.

Переход к весеннему циклу праздников знаменовали ритуаль­ные похороны Кострубоньки (от «костра» - одеревеневшие час­ти льна или конопли), воплощавшей плодородие в виде чучела мужчины или женщины. Праздник ПРОВОДОВ зимы и встречи вес­ны (Масленица) сопровождался величальными песнями вокруг чу­чела из соломы в женском тряпье, с блином или сковородой в ру­ках- Масленицы, или - урусов - Костромы. С ним катались в течение Масленой недели, выпускали птиц, а в конце праздника сжигали на костре или хоронили, разрывая чучело на части и раз­брасывая солому по полям, чтобы бьm хороший урожай. Похоро­ны Масленицы сопровождались карнавальными процессиями, ря­женьем, ритуальным смехом. С горы спускали колесо, символ солнца, обмазанное дегтем и увитое соломенными жгутами.

В весенний цикл входил день земли (в этот день вокруг родо­вого столба копали первую борозду, лили в нее пиво и бросали зерно) и день поклонения предкам - Радуница (в этот день пек­ли обрядовый круглый хлеб - каравай, украшенный мифологиче­скими символами: мировое древо, рогатое животное, солнце, ме­сяц - или фигурками из теста в виде коровы и быка, а также ва­рили в горшке поминальную кутью-страву - кашу из пшеничных зерен, которую относили на кладбище в «домовину»). Обязатель­ной принадлежностью весенних заклинательных обрядов были яй­ца-писанки, символизировавшие жизнь, жизненную силу.

Летний цикл празднеств начинался 4 июля с Семика, празд­ника молодого деревца и плодоносящих сил земли. Девушки на­девали на голову венки из зелени, украшали березу - священное дерево у восточных славян - лентами и вышитыми полотенцами. Воплощением летнего солнцестояния являлся Купала - так назы­вали куклу или чучело, которое во время праздника топили в во- де. Участники ритуального обряда исполняли купальские песни, прыгали через зажженные священные костры. От высоты прыжка зависела высота хлебов, поэтому старались прыгнуть как можно выше. Символом огня и воды в купальских мифах бьш цветок иван-да-марья. В ночь на Ивана Купалу сжигали чучело Мару (Мору, Маруху), олицетворявшее смерть.

С культом воды и растительности было связано празднование русальной недели 19-24 июня: славяне верили, что русалки вы­ходили из воды, качались на деревьях, увлекали встречных в во­ду. Единственное, что их могло остановить, - запах зелени, по­этому, выходя из селения, славяне брали с собой полынь. Русаль­ная неделя сопровождалась молениями русалкам: на деревья вешали венки, пряжу, полотенца, нитки, пели русальные песни, водили хороводы. В воскресенье русалок «провожали» В поле: на девушку с распущенными волосами надевали венок и с песнями увлекали ее в ржаное поле, а затем разбегались. «Русалка» дого­няла участников праздника.

Моление о прекращении дождей и гроз совершалось в празд­ник божества неба (Рода, затем Перуна) 20 июля. Особое значе­ние придавалось бороде громовержца. В этот день славяне-языч­ники не только закалывали скот, преимущественно быка, которо­го растили всем миром в честь божества, но и вырывали у себя бороды и волосы. Праздник благополучия начинался 8 августа во время жатвы, когда последний сноп оставался несвязанным, так как предназначался «Велесу на бородку». Первый сноп обычно ук­рашали лентами и хранили в избе, в красном углу, до нового уро­жая. Из первых плодов готовилась еда, имевшая магический смысл блага, сытости. В это время отмечалась также Радуница. Праздники проводились в домах, в селениях, в священных рощах, у колодцев и озер.

Эмоциональное, образное восприятие окружающего мира, свойственное древним славянам-язычникам, нашло отражение не только в произведениях устного народного творчества, но и в де­коративном искусстве, в скульптуре, в деревянном зодчестве. Как показывают исследования ученых, у восточных славян существо­вали различные жанры песенного фольклора, наиболее древними из которых были и трудовые и обрядовые песни, заговоры, посло­вицы, загадки, позднее - сказки.

Колядки, открывавшие новогодний цикл праздников, начина­лись припевом-восклицанием, затем следовали величание, различ­ные пожелания и требование вознаграждения. Новогодние гада­ния сопровождались подблюдными песнями, имевшими характер предсказания.

Масленичные песни открывались величальным чествованием Масленицы. Во время ее проводов исполняли «корильные» песни, в которых Масленицу упрекали за чрезмерный разгул и разорение людей. для скорого прихода весны исполнялись веснянки, напо­минавшие величания и заговорные заклинания[9].

 

     Егорьевские песни, посвященные дню первого выгона стада в июле, заканчивались, как правило, требованием подарка. Вьюнич­ными песнями поздравляли молодоженов; семицкими песнями сопровождался обряд «завиванья венка» «на головы добрые», на богатый урожай. В купальских песнях отражался очистительный смысл купальских обрядов. Исполнением осенних обрядовых пе­сни начинались и заканчивались полевые работы.

Большую роль в жизни древних славян играли свадебные об­ряды, которые сопровождались песенными импровизациями: при­читаниями, выражающими горе и переживания при расставании с невестой, величаниями, воспевающими ум, красоту жениха или невесты, «корильными» песнями - своеобразной пародией на причитания, приговорами дружек, от которых зависело исполне­ние свадебного ритуала. Песни помогали пережить трагические события в жизни древнего человека. В похоронных причитаниях выражались любовь и уважение к ушедшему из жизни, страх пе­ред неведомым грядущим.

Стремление магически воздействовать на окружающий мир, чтобы предотвратить грозящие несчастья, породило разнообразные заговоры. Вместе с языком, народной мифологией, первыми за­дaтками «обычного права» возникли пословицы и загадки, в ко­торых нашли отражение интерес древних славян к природному Миру. И их стремление выразить свои наблюдения в краткой и об­разной форме. Народные мечты о счастливой жизни воплотились 11 сказках о животных, в волшебных и бытовых сказках. В долгие зимние вечера рассказывались «бывальщины» о леших, домовых, водяных, пущевиках.

Древним музыкальным инструментом, сопутствующим славя­нам и в горе, и в радости, бьли, вероятно, гусли. Рассказывая о сражении ромеев с «большими отрядами славян» во главе с вож­дём Ардагастом, византийский историк Феофилакт Симокатта (ко­нец VI в.) упоминал именно этот музыкальный инструмент: «Гус­ли они носят с собою, они играют на лирах, потому что не обучены трубить в трубы». Видимо, под аккомпанемент гуслей исполнялись древние эпические произведения о богатырях-кузне­цах, побеждавших могущественного Змея. Известно имя одного из ) доблестных защитников - мифического кузнеца Кузмодемьяна. Он выковал плуг в сорок пудов, одержал победу над страшным Змеем, пропахав на нем «Змиевы валы». Он обучал людей земле­делию и выковывал свадебные кольца.

Достаточно полное представление о декоративном искусстве восточных славян дают различные предметы, найденные в много­численных курганах и городищах близ Киева, Брянска, Смолен­ска, Чернигова и в других местах. Веря в существование загроб­ного мира, славяне-язычники снабжали умерших всеми необходи­мыми вещами, испещренными магическими рисунками.

Разнообразны и сохранившиеся скульптурные изображения: фигура мужчины с разведенными в сторону руками из Серогожского кургана, в которой ощущается объемность и трехмерность: изваяние идола из известняка, которое было обнаружено на землях, населенных вятичами; рельефное изображение коленопрекло­ненного человека, найденное на стене пещеры на берегу Днестра; грубо вытесанные фигурки каменных идолов.

Самым значительным про изведением славянской скульптуры является знаменитый Збручский идол, обнаруженный в реке Збруч на земле волынян в XIX в. Это - четырехгранное каменное извая­ние, каждая грань которого разделена на три яруса, расшифрован­ные Б. А. Рыбаковым как подземный мир с усатым богом Велесом; земной мир, населенный людьми (мужчиной, женщиной, детьми); верхний ярус небесных богов (Макоши с рогом изобилия на глав­ной лицевой грани, Лады, Перуна). Божеством без атрибутов на, тыльной стороне идола, возможно, был Стрибог. четырехгранность  скульптуры связывается с мировым смыслом:  ... сила божества, должна распространяться во все четыре стороны вселенной»[10].

Памятники восточнославянского зодчества до наших дней не дошли, но данные археологических раскопок и письменные сви­детельства византийских историков и арабских путешественников показывают, что издревле славяне жили в домах, создавали язы­ческие храмы и крепостные сооружения. По предположению ар­хеологов, древние славянские поселения (городища) появились в VI- V вв. до н. э. И В зависимости от рельефа местности имели разбросанную в два ряда (порядка), круговую с домами, выходя­щими на центральную площадь, и треугольную (у стрелки двух рек) планировку. Они были окружены земляным валом с простав­ленным на нем тыном или кольцом «городен» из срубов, со входом - через ворота в сторожевой башне (у кривичей, полочан и северян). Почти во всех древних городищах вдоль внутреннего периметра валов располагались искусственные водоемы; во время  поджога деревянные укрепления на валах поливались водой.  

В центре древних поселений находились языческие святилища, которые впоследствии стали строить за пределами городищ. По предположению Б. А. Рыбакова, древние зодчие использовали колышки с веревкой при сооружении глиняных жертвенников в форме блюда и площадки, окруженной кольцами земляных ва- : лов геометрически правильной формы. В холмистой местности  площадки с жертвенником и столбами сооружались на высоком мысу над рекой (городище Благовещенская гора близ Брянска).

Дома у восточных славян были прямоугольной формы С дву­скатной или четырехскатной кровлей и дверью посередине. На се­вере строили просторные срубы из бревен с наличниками и руб­леными крылечками, на юге - жилища из прутьев и степного ле­са, нередко с многоглавым покрытием (городище Борщево близ Воронежа) или беленые глиняные мазанки (Гочевское городище).

Древнеславянские памятники подготовили почву для больших изменений и сдвигов в культуре восточных славян в период фор­мирования могущественного государства - Киевской Руси.

 

 

Использованная литература:

 

 

Белякова Г.С. Славянская мифология. – М., 1995.

Лихачёв Д.С. Русская культура. – М.: Искусство, 2000.

Рыбаков Б.А. Происхождение и ранняя история славян. – М. 1979.

Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. – М., 1980.

Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. – М., 1987.

Седов В.В.Восточные славяне в 6 - 12 вв., сер. Археология СССР, М.,1982.

Смирнов А.П. Скифы. – М., 1966.

Токарев С.А. Религия в истории народов мира. – М., 1964.

Гузик М.А. Учебный путеводитель по художественной культуре России. – М., 2002.

Культурология. История мировой культуры: Учебник для вузов / Под ред. А.Н. Марковой. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1998.

Хрестоматия по истории России. В 4 т. – Т.I – М.: МИРОС-МЮ, 1994.

 

 

 

                                                                

 

---