Борьба за власть после смерти Владимира I.

Гибель Бориса и Глеба. Начало правления Ярослава Мудрого. « Русская Правда». Расцвет Киевской Руси при Ярославе Мудром. Внутренняя и внешняя политика в правление Владимира Мономаха и Мстислава Владимировича.

 Около 988 г. Владимир I Святославич (Красно Солнышко) провёл, по мнению некоторых историков, административную реформу. Вожди племенных княжеств в разных городах государства были заменены сыновьями Владимира.. «светлые» и «великие» князья – местная племенная знать – были устранены. В результате этой реформы значительно укрепилась система государственной власти на местах. С того времени не только в великокняжеском домене, но и по всей территории государства, от имени киевского князя собиралась дань, и вершилось правосудие. Наместниками Великого князя назначались его сыновья и старшие дружинники. Это способствовало укреплению рубежей государства. Однако полностью победить тенденцию к сепаратизму не удалось. В самом конце жизни (около 1014 г.) Владимир столкнулся с непокорностью своих сыновей. Ярослав Владимирович, который сидел наместником отца в Новгороде, дал новгородцам грамоту, освобождавшую от уплаты дани Киеву (поскольку грамота не обнаружена, возможно, это легенда, придуманная впоследствии новгородцами). Владимир даже собирался организовать поход против своего непокорного сына и командование им собирался возложить на Бориса и Глеба, но не успел. « Ярослав… порвал с отцом», ибо, будучи обязан отсылать в Киев 2/3 собираемой дани, оставил всю её себе. Это вызвало конфликт. Владимир в 1015 г. собрал войско для похода на Новгород»[1].

  Летописи упоминают разное количество детей Владимира (см.: ПВЛ. Ч. II. – С. 325.), и есть нерешённые проблемы генеалогии, в данном случае не имеющие значения. Ограничимся списком из статьи 988 г. От Рогнеды: Изяслав – родоначальник полоцких князей, Мстислав (умер в 1036 г.), Ярослав Мудрый (умер в 1054 г.), Всеволод. От греческой монахини Юлии, вдовы Ярополка, - Святополк Окаянный, «сын двух отцов» (умер в 1019 г.), от чехини Оловы – Вышеслав, а от другой – Малфриды – Святослав Древлянский ( умер в 1015 г.) и Мстислав. От болгарки –  Борис и Глеб. К ним добавлены: несчастный Судислав, захваченный Ярославом во Пскове в 1036 г. и просидевший в порубе (тюрьме) до 1059 г., и Позвизд, по недостоверным сведениям живший на Волыни (см.: ПВЛ. Ч. II. – С. 343.). Всеволод, первый в русской истории эмигрант, в 90-е годы X в. бежал в Швецию и погиб там в 995 г. Кроме того, у Владимира были две дочери от Рогнеды – Предслава и Мария Доброгнева (жена польского короля Казимира)[2]. 15 июля 1015 г. Владимир I умер. Между его наследниками развернулась ожесточённая борьба за власть.

   «Уже в конце княжения Владимира обнаружились явные признаки, угрожающие целостному существованию древнерусского государства. речь идёт о поведении Новгорода, где в качестве посадника, подручника киевского князя, сидел в это время сын Владимира, Ярослав. Долго живя здесь он крепко сросся с местными узко новгородскими интересами. Неудевительно, что у Ярослава, хотя и подручного отцу, возникли политические планы, навеянные общей обстановкой новгородской жизни. Ярослав идёт не с отцом, а с новгородскими боярами. В этом отношении он не представлял собой исключения. Его братья – Глеб Муромский, святослав Древлянский и Мстислав Тмутараканский – каждый в своей области были, по-видимому, в своих отношениях к Киеву и в планах на будущее солидарны с ним»[3].

Л.Н. Гумилёв считал, что за сыновьями Владимира стояли выразители трёх сложившихся на Руси направлений: «языческой реакции – Ярослав, западничесва – Святополк и болгарофильства – Борис. Видимо, было и грекофильское направление – былые сторонники преданного Ярополка, вождь коих – Варяжко – убежал к печенегам»[4].

  Вначале власть в Киеве захватил Святополк. Пол его приказу были убиты трое его братьев – Борис Ростовский, Глеб Муромский и Святослав Древлянский.

Существуют несколько версий гибели Бориса и Глеба. Религиозное житие обвиняет в их смерти Святополка, стремившегося к единовластию: «… брат их Святополк подослал к ним убийц, и они предали мученически свой дух. Молодые, они мало успели сделать для родины, и рано были отозваны благоверные князья к Богу. Но посмертными явлениями они доказали, что они служат России своими молитвами у престола Божия.»[5]. Карамзин придерживался той же точки зрения: «Святополк имел только дерзость злодея. Он послал уверить Бориса в любви своей, обещая дать ему новые владения, и в то же время приехав ночью в Вышегород, собрал тамошних Бояр на совет. «Хотите ли доказать мне верность свою?» - спросил новый Государь. Бояре ответствовали, что они рады положить за него свои головы. Святополк требовал от них головы Бориса, и сии недостойные взялись услужить Князю злодеянием. Юный Борис, окруженный единственно малочисленными слугами, был еще в стане на реке Альте. Убийцы ночью приблизились к шатру его и, слыша, что сей набожный юноша молится, остановились. Борис, уведомленный о злом намерении брата, изливал пред Всевышним сердце свое в святых песнях Давидовых. Он уже знал, что убийцы стоят за шатром, и с новым жаром молился... за Святополка; наконец, успокоив душу Небесною Верою, лег на одр и с твердостию ожидал смерти. Его молчание возвратило смелость злодеям: они вломились в шатер и копьями пронзили Бориса, также верного Отрока его, который хотел собственным телом защитить Государя и друга. Сей юный воин, именем Георгий, родом из Венгрии, был сердечно любим Князем своим и в знак его милости носил на шее золотую гривну: корыстолюбивые убийцы не могли ее снять, и для того отрубили ему голову. Они умертвили и других Княжеских Отроков, которые не хотели спасаться бегством, но все легли на месте. Тело Борисово завернули в намет и повезли к Святополку. Узнав, что брат его еще дышит, он велел двум Варягам довершить злодеяние: один из них вонзил меч в сердце умирающему... Сей несчастный юноша, стройный, величественный, пленял всех красотою и любезностию; имел взор приятный и веселый; отличался храбростию в битвах и мудростию в советах. - Летописец хотел предать будущим векам имена главных убийц и называет их: Путша, Талец, Елович, Ляшко. В Несторово время они были еще в свежей памяти и предметом общего омерзения. Святополк без сомнения наградил сих людей, ибо имел еще нужду в злодеях»[6]. Анджей Поппэ, современный польский историк, в своей статье доказывает, что причиной междоусобицы после смерти Владимира стало лишение старших сыновей возможности занятия престола. «Вероятно, ещё при жизни Анны, то есть до 1011 года, состоялась церемония настолования по византийскому образцу, а может быть, и венчание на киевское княжение Бориса-Романа как прямого наследника Владимира и Глеба-Давида как соправителя. Во всяком случае, к моменту смерти киевского князя при нём в Киеве был «цесарьскимь венцемь от уности украшеныи» Борис, которому отец поручил противодействовать печенежским набегам… Судьба Бориса и Глеба была предрешена независимо от их поведения. Если агиографическая традиция сохранила действительные даты, то их тайное убиение случилось 24 июля и 5 сентября 1015 г. эта радикальная развязка была признана единственным способом пресечь в корне всякую дальнейшую попытку «византизации» киевского престола. Хотя в житийных повествованиях зачинщик этого преступления громогласно назван и осуждён, обратим внимание на то, что убийцы были подосланы и действовали «отай» - секретно, потаенно, так что в первые годы после гибели Бориса и Глеба подлинные подстрекатели оставались неизвестны. Во всяком случае, исчезновение братьев было покрыто пеленой молчания. В августе 1018 г. Святополку была организована торжественная встреча в Киеве с участием части княжеской семьи, в  том числе девяти дочерей Владимира, киевского митрополита, встречавшего и чествовавшего прибывших в сопровождении духовенства в полном облачении, с мощами святых, вынесенными крестами и иконами. Затем было устроено настолование Святополка в праздник Успения в десятинной церкви. Эти сведения косвенного свидетельствуют против того, что в то время Святополк был признан убийцей. Нет оснований снимать с прозванного «Окаянным» обвинения в братоубийстве. Однако ходившие на эту тему слухи, по-видимому, не были однозначным обвинением против Святополка, если вообще этот вопрос в ближайшие годы после гибели Бориса и Глеба ставился…. Отметим, что в физическом устранении сыновей мачехи Анны были заинтересованы все сыновья Владимира. Знаменательно, что, по житийному рассказу, Бориса добили мечами два варяга, что позволило предполагать участие либо соучастие в преступлении Ярослава, опиравшегося на  наёмную варяжскую дружину. Исключить этого нельзя, но, учитывая время составления Борисоглебских произведений, тут могло проявиться желание отметить, что выполнявшие повеление Святополка не были правоверными христианами, а «кривоверными», какими с некоторых пор стали считаться исповедовавшие латинскую веру варяги».[7]

В книге А.Б. Широкорада приводится новая версия гибели младших сыновей Владимира I. «Другой вопрос - о мотивах убийства Бориса и Глеба. Мы уже знаем, что Владимир вел с Ярополком битву за Киев, а фак­тически - за владение Русью, и убийством брата прекратил войну. Владимир был узурпатор, а Ярополк - законный на­следник престола. Оставить его в живых - это постоянно иметь дамоклов меч над головой.

Святополк оказался совсем в другой ситуации. Полоцкое и Новгородское княжества отделяются от Киева и готовятся к войне с ним. Значительная часть князей Владимировичей (Мстислав - князь тмутараканьский, Святослав - князь древ­лянский и Судислав - князь псковский) держат нейтралитет и не собираются подчиняться центральной власти. Лишь два младших по возрасту князя - Борис Ростовский и Глеб Му­ромский - заявляют, что готовы чтить Святополка, «как отца своего».

Я не зря подчеркиваю, что Борис и Глеб были младшими братьями, и им не светил киевский престол в случае гибели Святополка. По закону его должен был занять старший из братьев - Мстислав, Ярослав и т .д. Святополк же начинает свое правление с убийства ... двух верных своих союзников. В выиг­рыше оказались лишь сепаратисты Ярослав и Брячислав, кото­рые из мятежников превратились в мстителей за убиенных бра­тьев. Создается впечатление, что Святополк тронулся головой.

Да и братья Борис и Глеб ведут себя как умалишенные или самоубийцы. С одной стороны, они не пытаются сопротив­ляться или бежать в Новгород, Полоцк, Тмутаракань или «за бугор», с другой - не пытаются объясниться с братом, расска­зать ему, что тот окружен врагами и они его единственные вер­ные вассалы.

Церковь же в 1072 г. канонизировала братьев Бориса и Гле­ба, они стали первыми русскими святыми.

Все бы было хорошо, но варяги, служившие у русских кня­зей, имели дурную привычку рассказывать о своих походах скальдам - норманнским сказителям.

В Норвежском государственном архиве среди других древ­них текстов сохранилась «Сага об Эймунде». Эта рукопись, по мнению специалистов, датируется 1150 – 1200 гг .

В 1833 г. «Королевское общество северных антикваров» издало в Копенгагене малым тиражом (всего 70 экземпляров) «Сагу об Эймунде» на древне исландском языке и в латинском переводе. Эймунд - праправнук норвежского короля Хараль­да Прекрасноволосого и командир отряда варягов, состоявших на службе у Ярослава Мудрого. Естественно, сага заинтересо­вала русских историков, и профессор Петербургского унивеситета О.И. Сенковский переводит сагу на русский язык.

Сага представляет собой незатейливое повествование о по­ходах норвежского конунга Эймунда. В ней идёт рассказ о противостоянии Ярицлейфа (Ярослава), которому служили варяги, и Бурицлейфа (Бориса)[8].

      В Новгороде занимал престол Ярослав Владимирович, который тоже решает вступить в борьбу за власть. Святополк опирался на помощь своего тестя, польского князя Болеслава Храброго. В 1018 г. он нанес Ярославу поражение в битве на берегах Буга.

Ярослав в своей борьбе хотел воспользоваться помощью новгородцев и ва­рягов (Ярослав был женат на дочери шведского короля Олафа - Ингигерде).

Приблизительно в 1016 г. создается первый текст Русской Правды. Воз­можно, речь шла только о первых 19 статьях, которые должны были огра­ничить кровную месть и урегулировать отношения новгородцев с варяж­скими дружинниками.

В 1019 г., победив Святополка в сражении при Альте, Ярослав становится Ве­ликим князем Киевским, а Святополк бежит в Польшу, где вскоре умирает. Но в 1024 г. против Ярослава выступил его брат Мстислав Тмутараканский и нанес ему поражение недалеко от Чернигова. В результате Ярослав был вынужден со­гласиться на раздел страны: область к востоку от Днепра переходила к Мстисла­ву, а западнее Днепра остались владения Ярослава. Объединение всей страны под властью Ярослава произошло после смерти в 1035(1036) г. Мстислава.

В 1030 г., после успешного похода на прибалтийскую чудь, Ярослав ос­новал неподалеку от Чудского озера город Юрьев (Тарту), утвердив русские позиции в Прибалтике.

В 1036 г., воспользовавшись отсутствием в Киеве уехавшего в Новгород Ярослава, на город напали печенеги. Однако вернувшийся Ярослав разгро­мил их. Впоследствии на месте этого сражения был поставлен храм Святой Софии Киевской.

В 1043 г. был предпринят поход на Константинополь для защиты торго­вых интересов русских купцов, но закончился он неудачей: русский флот был разбит бурей и сожжен «греческим огнем» (выбрасывавшаяся из труб горючая смесь). Во время этого похода многие русские попали в плен к гре­кам, часть из них вместе с воеводой Вышатой впоследствии были ослепле­ны и отпущены на Русь. Вскоре конфликт был улажен, и в 1047 г. русский отряд уже помогал Константину IX Мономаху подавить мятеж феодалов.

Но не только из военных действий складывалась внешняя политика Яро­слава Мудрого. Одна дочь Ярослава - Анна - выдана замуж за французско­го короля ГенрихаI, другая - Елизавета - за норвежского короля Гаральда, третья - Анастасия - за венгерского короля. Внучка Ярослава Мудрого ­Евпраксия (Адельгейда) была женой германского императора Генриха IV. Сыновья Ярослава - Всеволод был женат на дочери византийского импера­тора Мономаха, Изяслав - на польской принцессе. Среди невесток Ярослава были также дочери саксонского маркграфа и графа Штаденского.

Время правления Ярослава Мудрого считается расцветом Киевской Ру­си. В его правление даже впервые удалось назначить киевским митрополи­том русского священнослужителя, писателя Иллариона (1054).